К. Маркс: Человек как комплекс общественных отношений

Г.П. Щедровицкий

15.12.86.

лекция №5

Красноярск

Щедровицкий: Восстановить ситуацию, ту, которая у нас была при обсуждении темы «Производство и клуб».Сделаю я это не очень обычным приемом. Я получил после прошлой лекции очень интересные вопросы. Хотел он вам их прочесть и затем вернусь к этой ситуации. "Что же получается, - спрашивает автор, - человек – совокупность общественных отношений. Т.е. есть такое место, в которое вкладывается определенное содержание, я бы сказал в дополнение биоид. Согласно его, этого места, форме вкладывается согласно месту. Нет, тут не все просто. И место, и время определяются, вроде, одними и тем же: культурой и воспитанием. Но что происходит, когда в место попадает, не, занимает это место личность ее не устраивает это ее место. Тогда, если есть в этой личности нечто, только ей присущее, эта личность меняет и все связи, к нему приводящие. Хотя можно сделать иначе: личность выбирает новое место по себе".

Понятно, да, что спрашивает автор? И вот этот вопрос я бы выделили как второй. Который вытекает из обсуждавшейся нами группы вопросов. А дальше вот идет очень интересный текст, поднимающий ряд вопросов, которые я и попробую сегодня обсудить,

«Общество представляет нам много разных мест, и человек волен выбирать любое, а это означает, что у человека нет души, душа есть у общества. Ведь это оно определяет, сколько мест поставят в поле твоего зрения. Поставляет в поле твоего зрения. Но тогда человек должен, или может точно знать свое место и тут два варианта: может влезть в другое или функционировать в старом. А ведь можно взять и место, которое много больше твоего содержания, врастать в него постепенно, заполняя каналы. Значит, каждый человек, чтобы жить, должен уметь видеть места, свою траекторию впереди себя, через личностные отношения к этим местам. А здесь без рефлексии никуда.»

Вот на этих выдержках я бы и остановился, и стал бы обсуждать дальше тот контекст, который я задавал до этого с разделения производства и клуба и переходить к тем вопросам, которые для меня будут сегодня главные. Их несколько. Одно: как же живет реально человек в условиях производства и клуба. И два других. Какие же представления о развитии мы имеем сегодня. И третье, очень важное и, на мой взгляд, практически значимое для Красноярского Университета и может быть самое важное из всех, это как при этом мы будем относиться к культуре в процессах образования, т.е. в процессах воспитания и обучения. Это, как бы, первое вступление, описывающее то, что я сегодня предполагаю обсуждать и что для меня является важным и принципиальным.

Теперь, значит, начинаю с прошлой лекции. Постараюсь восстановить ее основные тезисы.

Итак, я рассказывал сначала об исторических условиях выделения производства как основы подсистемы или сферы внутри общества, главными процессами которого являются, утверждал я, процессы воспроизводства. Все что происходит в обществе, определяется отношение к этому процессу воспроизводства. То, что не соответствует процессу воспроизводства в нашем личном поведении, в поведении и действиях групп, обществе, даже целых государств, моментально отбрасывает их с основной линии развития, по сути дела выбрасывает из общества. Они вываливаются из культуры и, соответственно, вываливаются из истории и примеров таких знаем очень много.

После того, как мы выделили с вами систему производства в систему (), которая повышает производительность труда, потому что в условиях системы воспроизводства повышать производительность труда не нужно, нет надобности. Следовательно, был этот вопрос: «Зачем нам развиваться?», следовательно, там где действует чистый закон воспроизводства, простого воспроизводства, там развития нет, оно не нужно, и бежать вперед не нужно, даже бессмысленно и вредно. Надо ж разжевать отведенный процесс воспроизводства и поддерживать существование всякого общественного организма на том уровне, которого он достиг.

С повышением производительности труда появляется масса лишних людей. И проблема лишних людей становится, по сути дела, основной проблемой социальной жизни и истории. И Америку открывали именно эти линие люди, поскольку создавалось давление и крестовые походы в десятом веке начались в силу того, что в Европе скопилось большое количество лишних людей и надо было дать им какое-то направление, работу. Хитроумные монахи…..очень интересная история, вообще, да еще глазами Вас, Герман, посмотреть эту историю невероятно интересно. Тогда у Вас будут более, на мой взгляд, адекватные представления о соотношении между массовыми процессами и личными естественно-техническими планами. А то Вы все время пытаетесь рассматривать человеческую историю наподобие эволюции биологического животного мира с естественным отбором или что-то вроде.

Человек есть общественное животное, наделенное разумом. Аристотель, однако, как и Платон, считал государство не просто средством обеспечения безопасности индивидов и регуляции общественной жизни с помощью законов. Высшая цель государства, согласно Аристотелю, состоит в достижении добродетельной жизни, а поскольку добродетель - условие и гарантия счастья, то соответственно жизни счастливой. Не случайно греческий философ определял человека как общественное животное, наделенное разумом. Человек самой своей природой предназначен к жизни сообща; только в общежитии люди могут формироваться, воспитываться как нравственные существа. Такое воспитание, однако, может осуществляться лишь в справедливом государстве: с одной стороны, подлинная справедливость, наличие хороших законов и их соблюдение совершенствуют человека и способствуют развитию в нем благородных задатков, а с другой - "целью государства является благая жизнь... само же государство представляет собой общение родов и селений ради достижения совершенного самодовлеющего существования" , наилучшей жизни, которая, по Аристотелю, предполагает не просто материальный достаток (Аристотель был сторонником среднего материального достатка, когда в обществе нет ни бедных, ни слишком богатых людей), но в первую очередь соблюдение справедливости. Справедливость венчает все добродетели, к которым Аристотель относил также благоразумие, великодушие, самоограничение, храбрость, щедрость, правдивость, благожелательность.

Проблема сущности человека находится в центре философского учения о человеке. Раскрытие сущности входит в само определение любого предмета и без этого вообще невозможно вести разговор о его функциях, значении, существовании и т.д.
В истории развития науки ее представители усматривали отличие человека от животного и объясняли его сущность, используя различные специфические качества человека. Действительно, человека можно отличать от животного и по плоским ногтям, и по улыбке, и по уму, и по религии и т.д. и т.п. При этом нельзя не заметить, что в данном случае сущность человека пытаются определить исходя не из самого человека, а апеллируя к тем признакам, которые отличают его от ближайшего вида, т.е. как бы со стороны. Однако с методологической точки зрения, такой прием оказывается не совсем правомерным, ибо сущность любого предмета определяется, прежде всего, имманентным способом бытия самого этого предмета, внутренними законами его собственного существования. К тому же не все отличительные признаки человека являются существенными.
Как свидетельствует современная наука, в основе исторического бытия и развития человека, обусловливая его сущность, лежит трудовая деятельность, осуществляемая всегда в рамках общественного производства. Человек не может производить и заниматься трудовой деятельностью, не вступая прямо или опосредованно в общественные отношения, совокупность которых и образует общество. С развитием общественного производства и трудовой деятельности развиваются и общественные отношения людей. В той степени, в какой индивид аккумулирует, осваивает и реализует всю совокупность общественных отношений, происходит и его собственное развитие.
Однако человек - не только результат общества и общественных отношений, он в свою очередь и творец их. Таким образом, он оказывается в одно и то же время и объектом и субъектом общественных отношений. В человеке реализуется единство, тождество субъекта и объекта. Существует диалектическое взаимодействие между человеком и обществом: человек - это микрообщество, проявление общества на микроуровне, а общество - это «сам человек в его общественных отношениях».

Ценностные ориентации, являясь одним из центральных личностных новообразований, выражают сознательное отношение человека к социальной действительности и в этом своем качестве определяют широкую мотивацию его поведения и оказывают существенное влияние на все стороны его действительности. Особое значение приобретает связь ценностных ориентаций с направленностью личности. Система ценностных ориентаций определяет содержательную сторону направленности личности и составляет основу ее взглядов на окружающий мир, к другим людям, к себе сомой, основу мировоззрения, ядро мотивации и "философию жизни". Ценностные ориентации - способ дифференциации объектов действительности по их значимости (положительной или отрицательной). Направленность личности выражает одну из самых существенных ее характеристик, определяющую социальную и нравственную ценность личности. Содержание направленности - это, прежде всего доминирующие, социально обусловленные отношения личности к окружающей действительности. Именно через направленность личности ее ценностные ориентации находят свое реальное выражение в активной деятельности человека, то есть должны стать устойчивыми мотивами деятельности и превратиться в убеждения.

Тема 5. ЧЕЛОВЕК, ИЛИ СОЦИАЛЬНАЯ ФОРМА МАТЕРИИ

Кризисный характер человеческого существования в современную эпоху чрезвычайно обострил три коренных вопроса человеческого существования - о сущности человека, способе и смысле его бытия, перспективах дальнейшего развития. Задача сохранения человечества на Земле придала глубочайший жизненный смысл самому важному для человечества вопросу - “быть или не быть”.

В научной философии наиболее общие стороны человеческой сущности раскрывают концепции - “человек в бесконечном мире” (всеобщая) и “человек в обществе” (социальная). Обе концепции можно различать только с известной степенью условности; они неразрывно связаны и образуют целостную философскую концепцию человека. Определенные стороны человеческой сущности рассматриваются также этикой, эстетикой и другими философскими теориями.

Если всеобщая концепция раскрывает сущность человека как “вселенского”, а не сугубо “местного”, “провинциального” феномена, его особое место в мире, величие, достоинство и способность к бесконечному развитию, то социальная концепция -как интегрального социального существа, производящего себя и свою собственно социальную среду . “Людей,- писали К. Маркс и Ф. Энгельс, - можно отличать от животных по сознанию, по религии - вообще по чему угодно. Сами они начинают отличать себя от животных, как только начинают производить необходимые им средства к жизни, - шаг, который обусловлен их телесной организацией. Производя необходимые им средства к жизни, люди косвенным образом производят себя и свою материальную жизнь”102. Человек - это существо, которое само производит себя, свое бытие и сущность. При этом производимое им бытие возникает первоначально в виде мысленного прообраза . Человек поэтому есть не только производящее , но и сознающее существо.

Человек - основной элемент общества, которое представляет собой не что иное, как сложно организованный коллектив индивидов , общество есть общество людей, или люди в их деятельности и отношениях друг к. другу. Общество, т.е. сам человек в его общественных отношениях, - так определяет человеческую сущность общества Маркс. Основой этих отношений выступает единство родового и индивидуального в человеческой сущности. Родовое в человеке - все то, что свойственно каждому человеку, человеку вообще, а также человечеству в целом. Родовые черты существуют только через реальных индивидов. При этом родовое выступает, как будет показано далее, определяющим лишь по отношению к каждому отдельному индивиду и собственно индивидуальному в нем. Оно не главенствует над массой единичных, но, будучи целостным, входит в каждое единичное как некая отдельность . Если родовое в индивиде не существует как своего рода отдельность, оно не существует и во всей массе индивидов. Человеческая сущность поэтому с необходимостью индивидуализирована , является сущностью каждого индивида.

В общественной науке почти безраздельно господствует утверждение, что сущность человека заключена в совокупности общественных отношений. Такая трактовка человеческой природы представляет собой чрезмерно расширительное толкование шестого тезиса Маркса о Фейербахе, согласно которому сущность человека не есть абстракт, присущий отдельному индивиду; в своей действительности она есть совокупность всех общественных отношений. Однако шестой тезис выражает только одну сторону марксистской концепции человека - реляционную. Попытка растворить человека в совокупности отношений, отождествить человека как материальное существо с отношениями находится в полном противоречии с духом научного материализма и экономического учения. С этих позиций человек - не совокупность связей, а специфическая, высшая форма материи, предметное социальное существо, субстратный (субстанциальный) элемент общества, находящийся в отношениях с себе подобными. Маpкc резко критиковал представление о человеке как о некоем бестелесном, непредметном существе. “Непредметное существо, - подчеркивал он, - есть невозможное, нелепое существо” 103. К сожалению, это нелепое представление о человеке в большинстве исследований выдается за истинно марксистскую точку зрения. Глубочайшая мысль Маркса о человеке как “совокупности всех общественных отношений” заключается в том, что человек как социальное существо не может быть понят вне системы общественных отношений, причиной и результатом которой он является. Однако человек - это прежде вcегo материальное, предметное существо, главная производительная сила, производящая не только предметы потребления, но и экономическую форму общества - экономические отношения.

“Реляционное” определение человека не раскрывает главной стороны сущности человека как деятельного существа, субъекта труда и отношений. Полное определение человека включает в себя прежде всего указание на роль человека как производительной силы, субъекта труда и отношений, творца отношений. “Как само общество производит человека как человека,- писал Маркс, - так и он производит общество”104. Человек - это главный объективный фактор общественной жизни. В то же время в аспекте своего сознания и непосредственно направляемой сознанием деятельности человек выступает в качестве субъективного фактора истории. Объективная природа и роль человека являются первичными по отношению к субъективной стороне его существования и деятельности.

Как организованный коллектив индивидов общество представляет собой единство двух сторон - материальной и духовной, выраженных в понятиях общественного бытия и общественного сознания .

В собственном смысле общественное бытие есть бытие социальной формы материи, коллектива социальных материальных существ в их материальной деятельности и отношениях. Иначе говоря, общественное бытие - это совокупное бытие индивидов, реальный процесс их жизни. Анализируя в “Капитале” достаточно развитую ступень исторического процесса - капиталистическое общество, Маркс определил собственно социальное бытие как сверхчувственное. Это сверхчувственное существование раскрыто им на примере стоимости как “кристаллов” общественного абстрактного труда, заключенного в товаре. Он показал, что обыденные, чувственно воспринимаемые вещи, став товарами, превращаются “в вещи чувственно-сверхчувственные, или общественные”. При этом сверхчувственные, стоимостные отношения оказываются скрытыми за вещными отношениями, ибо специфически общественный характер работ частных производителей проявляется только в рамках обмена. Поэтому в глазах частных производителей их собственное общественное движение принимает форму движения вещей. Эту “вещную видимость общественных определений труда” он назвал товарным фетишизмом. Человеческие индивиды, являясь материальными социальными существами, выступают в качестве главной, или собственно социальной, субстанции общественного бытия . Имея предметную социальную сущность - присоединять к собственным социальным силам силы природы, собственно социальный индивид есть в то же время телесный индивид. Общественная сущность человека предстает в единстве с его телесностью. Включение в собственно социальную субстанцию - сложнейший коллектив социальных существ - биологического, шире - природного бытия как основы, на которой существует собственно социальное бытие людей, служит основанием для отождествления социальной субстанции с биологической. Чтобы избежать редукционизма, сводящего “нацело” высшее к низшему, необходимо учитывать следующее. Признание реального существования социальной субстанции, несводимой к биологическому организму, или “телу”, имеет “выводной характер” . Логическая процедура выведения понятия о той или иной материальной субстанции (физической, биологической и т.д.) состоит в заключении от движения, свойства или проявления к их носителю. Поскольку человеческие индивиды осуществляют деятельность, качественно отличную от биологической - трудовую и мыслительную, необходимо заключить о существовании социальной субстанции, качественно отличной от биологического тела.

В общественном бытии как совокупном бытии индивидов есть всеобщее, родовое, свойственное процессу жизни всей массы индивидов. Однако отождествление общественного бытия с всеобщим значительно обедняет его содержание, лишает процесс жизни индивидов целостности. При этом из содержания общественного бытия по существу устраняется, элиминируется все собственно индивидуальное, свойственное бытию индивидов, все многообразие их судеб. В действительности реальный процесс жизни индивидов представляет собой единство родового и индивидуального.

Общественное бытие имеет также своей субстанцией систему вещных компонентов - созданных людьми предметов, в первую очередь cредств труда. Однако признак социальности не может быть отнесен в равной мере к индивидам и вещественным элементам общества. Последние суть преобразованные природные компоненты социального. Объективность общественного бытия означает, что оно существует независимо от сознания (индивидуального и общественного), определяет его.

Общественное сознание в широком смысле представляет собой совокупность идей, взглядов, представлений, теорий, чувств, иллюзий, заблуждений общества, т.е. сознание общества . Как сознание общества, оно имеет своим предметом природу, общество и человека. В узком смысле общественное сознание - это отражение общественного бытия, его осознание . Оно отображает прежде всего общество и человека. Вместе с тем в нем отражаются и наиболее общие стороны мира (философия), так как их осознание зависит от общественного бытия. Общественное сознание выражает степень осознания человеком окружающего мира, своей собственной сущности и смысла существования. Поэтому история развития общественного сознания есть история последовательного проникновения человека в сущность и смысл своего существования.

С позиций научной философии человеческое существование имеет смысл в самом себе, у него нет цели вне его, оно само - высшая цель. Чем сложнее и богаче человеческая жизнь, тем сложнее и ее смысл. Он создается человеком, творящим собственное, не существовавшее ранее, бытие. Творить собственное бытие - это вместе с тем творить благо для человечества, бороться за человеческое, его сохранение и приумножение, Австрийский психолог В. Франкл считает, что человеческая жизнь имеет смысл, поскольку человек изначально , в силу своей природы , направлен на созидание и ценности. При этом творящий человек воспринимает действительность положительно, а приспосабливающийся - отрицательно105. Механизм приспособления, как определил Э. Фромм, есть “бегство от реальности”. Он позволяет снять психическое напряжение, но не найти смысл жизни, ибо, отказываясь от вызванного реальностью беспокойства, человек отказывается от собственной индивидуальности. Жизнь приобретает смысл, если индивиды ориентированы на принцип “быть”. Между тем в современном обществе получила распространение ориентация на обладание, или, иначе, установка “иметь”.

Методологическое заблуждение возникло из-за того, что психологи перевели внимание исследователей педагогов с изучения социального (ученика, воспитанника) на изучение природного явления (психики человека, ребенка). Таким образом, психологи вольно или невольно социальный предмет исследования подменили природным предметом, закрыв тем самым путь к изучению социальных явлений педагогике.

Прежде всего, обратим внимание на имевшее место некорректное использование психологами философских понятий «личность» и «человек», а затем и педагогами, считавшими психологию фундаментом своей науки. Так, например, С. Л. Рубинштейн говорит, что «сущность личности есть совокупность общественных отношений» . При этом он ссылается на К. Маркса. Обратившись к указанному источнику, обнаружим, что у него говорится не о сущности личности, а о сущности человека: «…Сущность человека не есть абстракт, присущий отдельному индивиду. В своей действительности она есть совокупность всех общественных отношений» .

Совершенно ясно, что выражения «сущность личности» и «сущность человека» не составляют тождества, но К. Маркс не подчеркивает этого, он акцентирует внимание на том, что сущность человека не принадлежит отдельному индивиду. Дело в том, что для возникновения общественных отношений необходимо наличие, по крайней мере, двух взаимодействующих субъектов. Поэтому-то эти отношения не присущи отдельному индивиду. Не присущи они одному индивиду и потому, что вся совокупность общественных отношений не может быть воплощена и проявлена в столь короткой жизни отдельного человека.

К. Маркс, говоря о человеке, имеет в виду не природного человека, а человека как единство природного и социального, но акцент им сделан на общественной (социальной) стороне человека. Это подчеркнуто им в следующем тезисе, где говорится, что у Фейербаха «человеческая сущность может рассматриваться только как «род», как внутренняя, немая всеобщность, связующая множество индивидов только природными узами» . То есть К. Маркс дистанцируется от сущности, связующей множество индивидов только природными узами, но не отвергает ее, а всего лишь указывает на наличие социальной сущности человека.

Таким образом, чтобы не смешивать человека как цельное существо с одной из его сторон – общественной, – нам представляется удобным обозначить эту сторону другим словом – «личность» – и тогда у нас не появится желания или стремления превращать личность в человека. Это фактически уже и было представлено также Марксом. Он заметил в «К критике гегелевской философии права», что «…сущность «особой личности» составляет не ее борода, не ее кровь, не ее абстрактная физическая природа, а ее социальное качество, и что государственные функции и т. д. – не что иное, как способы существования и действия социальных качеств человека. Понятно, следовательно, что индивиды, поскольку они являются носителями государственных функций и властей, должны рассматриваться по своему социальному, а не по своему частному качеству» . То есть, если принять и закрепить за словом «личность» значение социальной стороны человека, то содержание выражения «рассматривать человека как личность» должно быть тождественно содержанию выражения «рассматривать человека по социальному качеству». В этом значении и будем употреблять термин «личность», не позволяя при этом использовать его в значении человека как единства природного и общественного существа.

Конечно, личность как социальная сторона человека не имеет ни крови, ни бороды, эти качества (признаки) принадлежат человеку как природному существу. В понятие личность мы включаем только содержание социальных качеств человека. Личность – это персонифицированная часть (сторона) социальных функций, социальных качеств человека и социальных отношений. При таком понимании нет оснований для смешения человека с личностью.

Психологи фиксируют имеющееся различие между личностью и человеком, но далее в своих рассуждениях, отвергают его. Хотя, например, само выражение «личность человека», используемое С. Л. Рубинштейном, позволяет отделить личность от человека: раз это личность человека, значит, человек имеет личность, значит человек может не иметь личности, значит человек – это не личность. Но такое следствие из высказывания не становится предметом мысли С. Л. Рубинштейна, он игнорирует его, поскольку уже определил для себя, что личность – это человек: «Человеческая личность, т. е. та объективная реальность, которая обозначается понятием личность, – это, в конце концов, реальный индивид, живой, действующий человек» . Данным суждением еще более запутывается дело, так как в нем говорится о человеческой личности и одновременно, неявно, предполагается существование личности, которая не является человеческой. Сначала С. Л. Рубинштейн говорит, что «человеческая личность есть личность», затем говорит, что «личность – это реальный, живой человек». Но если личность – это реальный живой человек, то нет смысла говорить о личности такого человека, достаточно говорить просто о человеке.

Неразрешенная проблема человек – личность дает о себе знать и в других его высказываниях, но он, словно не замечая этого, продолжает развивать свою позицию тождества человека и личности. «Личность человека, – пишет он, – конечно, не может быть непосредственно отождествлена со своей общественной – юридической или экономической – функцией. Так, юридическим лицом может быть не только человек как индивид, как личность. Вместе с тем человек (индивид, личность) может выступать не в качестве юридического лица, и уж, во всяком случае, никогда не бывает только юридическим лицом – персонифицированной юридической функцией. Подобно этому, – продолжает Рубинштейн, – в политической экономии Маркс, говоря о «характерных экономических масках лиц», что «это только олицетворение экономических отношений, в качестве носителей которых эти лица противостоят друг другу», вслед за этим отмечает неправомерность рассмотрения лиц только как персонифицированных социальных категорий, а не как индивидуумов. «…Мы попали в затруднение, – пишет Маркс, – вследствие того, что рассматривали лиц только как персонифицированные категории, а не индивидуально» (т. 23, с. 173)» .

Смысл данного высказывания, по нашему мнению, состоит в стремлении С. Л. Рубинштейна убедить себя и сообщество психологов в том, что он и К. Маркс одинаково считают неправомерным рассматривать лица (людей) только как персонифицированные социальные категории. Но это далеко или, точнее, совсем не так. Во-первых, на самом деле К. Маркс утверждает противоположное: «Лица существуют здесь одно для другого лишь как представители товаров, т. е. как товаровладельцы. В ходе исследования мы вообще увидим, что характерные экономические маски лиц – это только олицетворение экономических отношений, в качестве носителей которых эти лица противостоят друг другу» . С. Л. Рубинштейн же почему-то игнорирует утверждения К. Маркса, что он рассматривает не лица как таковые, а только экономические маски лиц. Во-вторых, употребляемый С. Л. Рубинштейном термин «неправомерность» отсутствует на указанных им страницах «Капитала». О неправомерности говорит только С.Л. Рубиштейн. В-третьих, разработанный К. Марксом принцип анализа социальных явлений привел его к открытию сущности основного экономического явления – стоимости. Поэтому К. Маркс, определяя сущность человека как совокупность социальных отношений, утверждает, что индивид (человек) должен «рассматриваться по своему социальному, а не частному качеству». И такой подход является объективно необходимым, если желаем установить сущность социальных явлений.

Если Рубинштейн имеет в виду, что на всем протяжении своей жизни человек не может быть только юридической функцией, то здесь нет возражений: это истина. Но если он считает, что человек вообще не может быть юридической функцией, то здесь можно ему возразить. Для того, чтобы правильно исполнить то или иное именно юридическое дело (действие), человек должен на это время стать именно и только юридической функцией, точнее, стать субъектом юридической деятельности. Если этого не произойдет, то юридическое дело не совершится.

Опираясь на приведенное значение понятия «личность» – социальная сторона человека – можно утверждать, что личность может быть отождествлена с социальным, с той или иной общественной функцией, ибо «личность» как понятие и представляет социальное, а вот отождествление человека с социальным было бы элементарной логической ошибкой. Это может иметь почти эмпирическое подтверждение, так как природное в человеке, конечно, не есть социальное. Именно по этой причине человек (социально образованный человек) как единство природного и социального никогда не может составить тождества только с социальным (общественным), или только с природным (естественным).

Таким образом, утверждение, что человек «никогда не бывает только юридическим лицом – персонифицированной юридической функцией», как истинно (хотя бы потому, что человек есть и природное, и социальное существо одновременно), так и ложно (ошибочно). Если не стать «только юридическим лицом» (субъектом юридических отношений), то никакие юридические отношения и функции в обществе не могут даже появиться.

Человек в определенный момент может быть тождественным той или иной общественной функции, становясь субъектом ее выполнения. Благодаря своим природным и социальным качествам, человек имеет возможность надлежащим образом исполнить общественные функции, придерживая проявление своих природных и личностных качеств, препятствующих в данный момент исполнению той или другой функции. Поскольку это имеет место, общество существует и функционирует как цивилизованное общество социально образованных людей.

Теперь мы обратимся к той части высказывания С. Л. Рубинштейна, где он утверждает, что автор «Капитала» К. Маркс попал в затруднительное положение именно потому, что рассматривал экономические маски лиц только как социальные категории.

Из приведенного Рубинштейном высказывания К. Маркса следует простой вывод: чтобы не попасть в затруднительное положение, необходимо рассматривать лица как индивидуумов (индивидуально) – такова точка зрения Рубинштейна. Подкрепляя такую позицию авторитетом К. Маркса, Рубинштейн способствовал ее распространению в педагогике, и даже в настоящее время педагоги продолжают рассматривать педагогические «маски лиц» – учителя, воспитателя, ученика и воспитанника – индивидуально, как реальных людей, что является препятствием в развитии теории педагогики.

Прежде, чем обратиться к указанным С. Л. Рубинштейном страницам «Капитала» (т. 23, с. 173), напомним, что на них К. Маркс анализировал положения и утверждения экономистов, пытавшихся обосновать, что прибавочная стоимость образуется или создается в сфере обращения. Для выяснения этого вопроса К. Маркс и рассматривал покупателя, продавца, товаровладельца, производителя, потребителя и т. п. только как персонифицированные категории, представляющие социальные экономические отношения. Подводя предварительный итог проведенного им анализа, К. Маркс приходит к выводу, что в сфере обращения прибавочная стоимость не образуется и не производится. И тем самым пришел в противоречие с экономистами, которые считали, что прибавочная стоимость образуется в сфере обращения. Это позволило Марксу высказать предположение: «Быть может, мы попали в затруднение вследствие того, что рассматривали лиц только как персонифицированные категории, а не индивидуально» .

И далее К. Маркс переходит к рассмотрению высказанного предположения, выделяет конкретные индивидуальные качества у товаровладельцев, осуществляющих товарообмен, и демонстрирует, что данные качества, участвующие в обмене, не увеличивают прибавочную стоимость. Он приводит следующее рассуждение: «Товаровладелец А может быть настолько ловким плутом, что всегда надувает своих коллег В и С, в то время как эти последние при всем желании не в состоянии взять реванш. А продает В вино стоимостью в 40 ф. ст. и посредством обмена приобретает пшеницу стоимостью в 50 фунтов стерлингов… Присмотримся к делу внимательнее. До обмена имелось на 40 ф. ст. вина в руках А и на 50 ф. ст. пшеницы в руках В, а всего стоимости на 90 фунтов стерлингов. После обмена мы имеем ту же самую общую стоимость в 90 фунтов стерлингов. Находящиеся в обращении стоимости не увеличились ни на один атом, изменилось лишь ее распределение между А и В» . И далее: «Как ни вертись, а факт остается фактом: если обмениваются эквиваленты, то не возникает никакой прибавочной стоимости, и если обмениваются неэквиваленты, тоже не возникает никакой прибавочной стоимости» . Итак, можно заметить, что индивидуальные качества (ловкости и плутовства у персоны А) и другие индивидуальные качества, имеющиеся у носителя экономических отношений, не производят и не увеличивают прибавочной стоимости. Но экономические отношения, представленные в теории как персонифицированные категории, предполагают самостоятельное существование и носителя (персону) этих или иных социальных отношений, и действительных отношений. Персонифицированное социальное качество не является самой персоной.

К. Маркс категоричен, он не допускает возможности истолковать его позицию иначе и говорит: «Будем поэтому держаться в границах товарного обмена, где продавец является покупателем и покупатель – продавцом» . То есть он держится социальных (экономических) функций продавца и покупателя, а не индивидуального плутовства, ловкачества или иных качеств индивидуумов.

Обращение к указанным С. Л. Рубинштейном страницам «Капитала» обнаруживает, что К. Маркс не попал в затруднение. Он говорит: «Быть может, мы попали в затруднение…». По воле же С. Л. Рубинштейна, опустившего слова «быть может», обозначающие модальность высказывания, получилось, что К. Маркс говорит: «Мы попали в затруднение». Умышленно это сделано или по недоразумению, неважно, но это в корне меняет отношение к позиции С. Л. Рубинштейна. Дело в том, что С. Л. Рубинштейн нуждался в серьезной поддержке своей психологической позиции, претендующей на изучение социальных явлений. Но, как ни странным это может показаться, он фактически противоречил позиции К. Маркса, который в экономической теории рассматривал лица как персонифицированные категории экономических отношений и не затрагивал вопроса изучения человека как индивидуальности, не придавал индивидуальным качествам человека серьезного значения в экономической теории, если эти качества не имели экономического содержания. Для К. Маркса человек (лицо), участвующий в экономической сфере, является субъектом соответствующей деятельности, выражающей экономические отношения. Поэтому он и называет человека покупателем, продавцом, рабочим или капиталистом – именами, представляющими именно экономические отношения.

Следовательно, человек (лицо), ставший участником педагогической сферы, при соответствующих условиях является субъектом деятельности, выражающей педагогические отношения. Поэтому человека и называют учителем, учеником или воспитателем и воспитанником – именами, представляющими именно педагогические отношения. Для С. Л. Рубинштейна же лицо является и личностью, и индивидуумом, и реальным живым человеком, и все они (эти явления), по мнению Рубинштейна, имеют психику, которая составляет предмет психологии, хотя в действительности психику имеет только человек. В этом случае Рубинштейн не видит и не определяет социальных граней человека, или сознательно игнорирует социальное как нечто не существенное в его позиции, в силу чего человек для него оказывается вне социума, как нечто, имеющее только психику.

К. Маркс показывает, что рассмотрение «лиц только как персонифицированные категории», т. е. как социальные (экономические) явления, а не как природные, позволяет установить действительные причины и условия образования или создания прибавочной стоимости. Несмотря на это, С. Л. Рубинштейн при помощи фигуры умолчания (указанной выше) превращает К. Маркса в сторонника своей психологической позиции.

Попытка даже предположить, что сущность социальных, в том числе экономических, явлений может быть раскрыта рассмотрением индивидов индивидуально, т. е. рассмотрением психических особенностей (свойств и качеств) реального натурального человека, имеющего психику, неконструктивна. Однако предположение наличия психики у экономических отношений (явлений) становится основанием для вмешательства психологии в социальные явления.

С. Л. Рубинштейн и его последователи никак не могут признать, что личность – не человек, что личность не имеет психики, что личность – понятие, представляющее только общественную сторону в человеке. Отсюда и происходит путаница (неразличение социальных и психических, природных явлений) в психологии. Аналогичная путаница имеет место и в педагогике, поскольку психологию считают фундаментом педагогики и традиционно продолжают следовать многим установкам психологов, в том числе и установке рассматривать учителя и ученика как индивидуумов. Это заблуждение препятствует развитию теории педагогики и не позволяет признать педагогику наукой.

Методологическое положение К. Маркса – исполняющих государственные функции индивидуумов необходимо рассматривать по социальному, а не индивидуальному качеству – фактически отказывает притязаниям психологии на ведущую роль в объяснении социальных явлений, в том числе и педагогических. Психологи или не поняли сущности данного положения, или поняли, но, чтобы сохранить статус-кво психологии в качестве фундамента педагогики, решили привлечь К. Маркса на свою сторону. Так это или нет, но попытка показать, будто Маркс признал, что разработанная им методология анализа социальных явлений без обращения к психологии (к особенностям индивида) ошибочна, имеет место.

Шагом к решению проблемы субъектов, который уже совершен в педагогике, по нашему мнению, является признание ученика и воспитанника не объектами педагогических воздействий (учебных и воспитательных), как это было, а субъектами. Здесь следует заметить, что осознание проблемы субъекта учителя и субъекта ученика не привело исследователей к постановке проблемы субъекта воспитателя и субъекта воспитанника. Инерция педагогической традиции, в которой учитель и воспитатель как воспитанник и ученик недостаточно различаются, не позволяет исследователям корректно провести между ними различие. Это препятствует развитию науки педагогики и ее теории.

Таким образом, традиционная педагогика останавливается перед необходимостью разграничения социальных и несоциальных явлений, разграничения педагогических явлений от природных как носителей социальных явлений.

См. настоящий текст: Часть вторая. ОСНОВЫ ТЕОРИИ ПЕДАГОГИКИ. Глава 4. Психическое, социальное, педагогическое, где указывалось на некорректное употребление психологами понятия личность.

Прочитайте следующий текст и ответьте на прилагаемые к нему вопросы .

Может быть, сущность человека надо искать не в отдельно взятом человеке, а попытаться вывести её из общества , точнее, из тех отношений , в которые человек вступает? Действительно, в разные исторические периоды мы видим совершенно разные типы личности. Выбор того, быть ли нам рабом или господином, пролетарием или капиталистом часто делаем не мы, а это зависит от объективных факторов, от того в какое историческое время и в рамках какого социального слоя мы появились на свет. Именно с такой точки зрения взглянул на проблему человека немецкий философ и экономист КАРЛ МАРКС (1818 – 1883):

«Первая предпосылка всякой человеческой истории – это, конечно, существование живых человеческих индивидов. Поэтому первый конкретный факт, который подлежит констатированию, – теле­сная организация этих индивидов и обусловленное ею отношение их к остальной природе. Людей можно отличать от животных по сознанию, по религии – вообще по чему угодно. Сами они начинают отличать себя от жи­вотных, как только начинают производить необходимые им средст­ва к жизни, – шаг, который обусловлен их телесной организацией. Производя необходимые им средства к жизни, люди косвенным об­разом производят и самое свою материальную жизнь.

Способ, каким люди производят необходимые им средства к жизни, зависит, прежде всего, от свойств самих этих средств, на­ходимых ими в готовом виде и подлежащих воспроизведению. Этот способ производства надо рассматривать не только с той сто­роны, что он является воспроизводством физического существо­вания индивидов. В еще большей степени, это – определенный способ деятельности данных индивидов, определенный вид их жизнедеятельности, их определенный образ жизни . Какова жиз­недеятельность индивидов, таковы и они сами. То, что они собой представляют, совпадает, следовательно, с их производством – совпадает как с тем, что они производят, так и с тем, как они про­изводят. Что представляют собой индивиды, – это зависит, следо­вательно, от материальных условий их производства.

…Сущность человека не есть абстракт , присущий отдельному индивиду. В своей действительности она есть совокупность всех общественных отношений .

…Сознание das Bewusstsein никогда не может быть чем-либо иным, как осознанным бытием das bewusste Sein , а бытие людей есть реальный процесс их жизни. ...Мы находим, что человек обладает также и «сознанием». Но и им человек обладает в виде «чистого» сознания не с самого начала. На «духе» с самого начала лежит проклятие – быть «отягощенным» материей, которая выступает здесь в виде движущихся слоев воздуха, звуков – словом, в виде языка. Язык также древен, как и со­знание; язык есть практическое, существующее также и для меня самого действительное сознание, и, подобно сознанию, язык возникает лишь из потребности , из настоятельной необходимости общения с другими людьми. Там, где существует какое-нибудь отношение, оно существует для меня; животное не «относится» ни к чему и вообще не «относится»; для животного его отношение к другим не существует как отношение. Сознание, следовательно, с самого начала есть общественный продукт и остается им, пока вообще су­ществуют люди. Сознание, конечно, есть вначале осознание ближайшей чувственно воспринимаемой среды и осознание ограниченной связи с другими лицами и вещами, находящимися вне начинающего сознавать себя индивида; в то же время оно – осознание природы, которая первоначально противостоит людям как совершенно чуждая, всемогущая и неприступная сила, к которой люди относятся совершенно по-животному и власти, которой они подчиняются, как скот; следовательно, это чисто животное осозна­ние природы (обожествление природы).

Человек является непосредственно природным существом. В ка­честве природного существа, притом живого природного сущест­ва, он, с одной стороны, наделен природными силами, жизненными силами, являясь деятельным природным существом; эти силы существуют в нем в виде задатков и способностей, в виде влече­ний; а с другой стороны, в качестве природного, телесного, чувст­венного, предметного существа, он, подобно животным и растени­ям, является страдающим, обусловленным и ограниченным су­ществом, т. е. предметы его влечений существуют вне его, как не зависящие от него предметы; но эти предметы суть предметы его потребностей; это – необходимые, существенные для проявле­ния и утверждения его сущностных сил предметы. То, что человек есть телесное, обладающее природными силами, живое, действи­тельное, чувственное, предметное существо, означает, что пред­метом своей сущности, своего проявления жизни он имеет дейст­вительные, чувственные предметы, или что он может проявить свою жизнь только на действительных, чувственных предметах. Быть предметным, природным, чувственным – это все равно, что иметь вне себя предмет, природу, чувство или быть самому предметом, природой, чувством для какого-нибудь третьего существа. Голод – есть естественная потребность; поэтому для своего удовлетворения и утоления он нуждается в природе вне его, в предмете вне его. Голод – это признанная потребность моего тела в некотором предмете, существующем вне моего тела и необходимом для его восполнения и для проявления его сущности. Солнце есть предмет растения, необходимый для него, утверждающий его жизни предмет, подобно тому, как растение есть предмет солнца в качестве обнаружения животворной сила солнца, его предметной сущностной силы».

Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология // Собрание сочинений. Т. 3. С. 3-163

«В самом акте воспроизводства изменяются не только объективные условия – изменяются и сами производители, вырабатывая в себе новые качества, развивая и преобразовывая себя благодаря произ­водству, создавая новые силы и новые представления, новые спо­собы общения, новые потребности и новый язык».

Собрание сочинений. Т. 46. Ч. 1. С. 483, 484

«Веществу природы он сам [человек] противостоит как сила приро­ды. Для того чтобы присвоить вещество природы в форме, пригод­ной для его собственной жизни, он приводит в движение принадле­жащие его телу естественные силы: руки, ноги, голову и пальцы. Воздействуя посредством этого движения на внешнюю природу и изменяя ее, он в то же время изменяет свою собственную природу. Он развивает дремлющие в ней силы».

(Маркс К. Капитал. Т. 1 // Собрание сочинений. Т. 23. С. 188.)

«Лишь благодаря предметно развернутому богатству человеческо­го существа развивается, а частью и впервые порождается, богат­ство субъективной человеческой чувственности: музыкальное ухо, чувствующий красоту формы глаз, – короче говоря, такие чувства, которые утверждают себя как человеческие сущностные силы – образование пяти внешних чувств – это работа всей до сих пор протекшей всемирной истории».

Маркс К., Энгельс Ф. Из ранних произведений. С. 593-594

«Чем иным является богатство, как не полным развитием господ­ства человека над силами природы, т. е. как над силами так назы­ваемой «природы», так и над силами его собственной природы? Чем иным является богатство, как не абсолютным выявлением творческих дарований человека, без каких-либо других предпо­сылок, кроме предшествующего исторического развития, т. е. развития всех человеческих сил как таковых, безотносительно к какому бы то ни было заранее установленному масштабу. Чело­век здесь не воспроизводит себя в какой-либо одной только опре­деленности, а производит себя во всей целостности, он не стре­мится оставаться чем-то окончательно установившимся, а нахо­дится в абсолютном движении становления ».

Маркс К. Экономические рукописи 1857– 1858 годов //

Собрание сочинений. Т. 46. Ч.1. С. 476

«Исходной точкой для индивидов всегда служили они сами, взятые, конечно, в рамках данных исторических условий и отношений, – а не в качестве «чистого» индивида в понимании идеоло­гов. Но в ходе исторического развития, – как раз вследствие того, что при разделении труда общественные отношения неизбежно превращаются в нечто самостоятельное, – появляется различие между жизнью каждого индивида, они подчинены той или другой отрасли труда и связаны с ней условием. (Этого не следует пони­мать в том случае, будто, например, рантье, капиталист и т. д. пере­стают быть личностями, а в том смысле, что их личность обусловле­на и определена вполне конкретными классовыми отношениями . И данное различие выступает лишь в их противоположности, а для них самих обнаруживается лишь тогда, когда они обанкротились). В сословии (а еще более в племени) это еще прикрыто: так, напри­мер, дворянин всегда остается дворянином, разночинец – всегда разночинцем, вне зависимости от прочих условий их жизни; это – неотделимое от их индивидуальности качество. Отличие индивида как личности от классового индивида, случайный характер, кото­рый имеют для индивида его жизненные условия, появляется лишь вместе с появлением того класса, который сам есть продукт буржуазии. Только конкуренция и борьба индивидов друг с другом порождают и развивают этот случайный характер как таковой. По­этому при господстве буржуазии индивиды представляются более свободными, чем они были прежде, ибо их жизненные условия слу­чайны для них, в действительности же они, конечно, менее свобод­ны, ибо более подчинены вещественной силе. Отличие от сословия особенно ярко обнаруживается в противоположности буржуазии пролетариату».

Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология // Собрание сочинений. Т. 3. С. 76, 77

Вопросы

1. Как в марксистской философии понимается природа и сущность человеческого сознания?

2. Какова, согласно марксизму, связь человека с природой? В каком отношении к природе находится человек?

3. В чём состоит существенное отличие человеческой деятельности от поведения животных?

4. Как в марксизме понимается общественная сущность человека?

5. К. Маркс утверждает, что «язык возникает лишь из потребности». Согласны ли Вы с этим утверждением? Замечание . Ведь в таком случае можно рассуждать и так: у меня есть потребность летать, значит рано или поздно у меня вырастут крылья. Не напоминают ли Вам рассуждения Маркса идею Ж.-Б. Ламарка о том, что одним из факторов биологической эволюции является стремление живых организмов к совершенству?